А жизнь всего одна, или Кухарки за рулем - Марк Альперович

По вечерам Сережа флиртовал с дежурными медсестрами, что позволило ему заглянуть в свою историю болезни. Вначале с удивлением, а затем с возмущением он обнаружил, что окулист оценил ему зрение на оба глаза как 100%. Сергей правым глазом не мог даже читать. Сестра, которой нравился этот симпатичный веселый парень, показала ему данные по зрению, при которых комиссуют.

Сергей пошел вновь к окулисту и сказал, что ему ошибочно поставили показатель зрения по правому глазу единицу, а в ответ услышал: «Ничего, послужишь».

Несправедливость всегда возмущала Сергея, она приводила его в бешенство. Он тут же написал заявление на имя начальника госпиталя, в котором указал, что окулист такой-то сознательно искажает данные по его зрению. Начальник госпиталя вызвал Сережу и сообщил, что его покажут другому окулисту. Вскоре Сергея вызвали в глазной кабинет, где у многочисленных приборов находился пожилой человек, по виду еврей, который представился профессором госпиталя имени Бурденко Бирманом Исааком Львовичем. Целых полтора часа он скрупулезно изучал глаза Сергея и в конце сказал, что с таким зрением служба в армии противопоказана. Но Сергей не спешил радоваться этому заключению. Он понимал, что начальник госпиталя так просто его не отпустит и не подставит под удар своего подчиненного. И Сережа не ошибся.

Через несколько дней другой профессор снова исследовал глаза Сергея и подтвердил заключение Бирмана. Сергею показалось, что он также еврей, хотя и с русской фамилией Артюхов.

Начальник госпиталя в очередной раз вызвал Сергея и напрямую сказал, чтобы тот не радовался, ибо он покажет его главному окулисту Советской армии.

– Товарищ полковник, – обратился Сергей к начальнику госпиталя.

– А если бы первый профессор подтвердил заключение вашего окулиста, вы бы стали назначать другого?

– Конечно, нет, – ответил начальник госпиталя.

– Тогда зачем еще и главный окулист, разве два профессора не заслуживают вашего доверия?

Начальник госпиталя сразу понял, на что намекает Сергей.

– Хорошо, вы будете комиссованы.

Через день Сергей прочитал приказ, в соответствии с которым окулисту госпиталя за нарушение служебной этики объявлялся строгий выговор. Так Сергей одержал свою первую победу над системой и антисемитами. Фактически простой солдат выиграл бой у высшего офицерства. Система обманывала его, чтобы заставить служить в армии. Потом он был вынужден обманывать систему, чтобы с таким зрением поступить в институт, а затем на завод.

Руководство роты встретило сообщение о комиссовании Сергея отрешенно. Там уже привыкли к смене курсантского и сержантского состава, это принималось ими как должное.

Когда пришло время покинуть часть, Сергей обменялся адресами с Дроздовым.

– Ну, Виктор, удачной тебе службы.

– А при вас, признаться, я службы и не почувствовал.

– Что, курсанты нашего отделения хуже других?

– Нет, не хуже. Даже лучше других.

– Значит, свою задачу я выполнил, – констатировал Сергей.

– И все-таки я буду командовать по-другому.

– Главное, всегда оставайся человеком.

Никто из офицеров роты не проводил Сергея.

С Дроздовым некоторое время он поддерживал переписку. Уже через год тот получил звание старшего сержанта и должность помкомвзвода. А еще через три года Сергей прочел в «Комсомольской правде» статью о топографе Викторе Дроздове, две недели в одиночку прожившем в тайге. Это был небывалый случай.

Глава 4. Институт

Таким родился я, по счастью

И внукам гены передам —

Я однолюб: с единой страстью

Любил я всех попутных дам.

Игорь Губерман

Уже через пять дней после демобилизации Сергей сдал документы в Московский институт Стали и Сплавов и поселился в общежитии «Дома Коммуны» во 2-м Донском проезде. Шел 1957 год.

В это время в Москве проходил Всемирный фестиваль молодежи. Несмотря на небывалый соблазн, Сергей ни разу не вышел из своей каморки в общежитии, чтобы приобщиться к радостным встречам молодежи. Лишь краем глаза Сережа видел частицу этой эйфории, когда ездил для консультаций в институт.

Конкурс на некоторые факультеты МИСиС составлял 8—9 человек на место. Такого технические вузы не могли припомнить. Сергей, как демобилизованный, согласно новому закону шел вне конкурса. Администрация института, обеспокоенная будущим составом студентов, устроила для льготников жесткие экзамены, в первую очередь, по математике.

Ефим, используя тот факт, что сын его начальника, главного механика завода, также поступал в МИСиС, на протяжении всех Сережиных экзаменов находился в Москве. Он познакомился со значительной частью абитуриентов, поступающих вместе с Сергеем, и был в курсе всех текущих событий, происходящих в институте.

Экзамен по русскому языку прошел относительно спокойно. Четвертка, полученная Сергеем, его устраивала. Но когда начался экзамен по математике, взору Ефима открылась печальная картина. Те абитуриенты, с кем он успел познакомиться, имеющие в аттестате по математике преимущественно пятерки, проваливались на экзамене. Ефим подсчитал, что из шестнадцати сдававших этот экзамен только семеро получили положительную оценку, причем пятерки не получил никто.

Уже вышли все те, кто вместе с Сергеем зашел в аудиторию: кто радостный, кто понурый. А Сережа все еще безуспешно пытался решить данный ему пример.

Доцент Серов, принимавший экзамен, нетерпеливо поглядывал в сторону Сергея, но не решался отправить абитуриента восвояси, глядя на его форму младшего сержанта.

Наконец Сергей встал и подошел к экзаменатору. Тот глянул на листок и с удивлением заметил, что пример решен правильно. Он подозрительно оглядел аудиторию. Рядом с Сергеем никто не сидел и, следовательно, за него никто не мог решить пример.

– Что же так долго? – недоверчиво спросил он.

– Не мог найти правильный подход.

– Ну, ладно. Будем считать, что этот пример я вам не задавал. Сергей с удивлением посмотрел на доцента.

– Я решил пример сам.

– Ну, тогда вы должны решить сами и этот пример. Если вас не затруднит, решайте у меня за столом.

Через минуту Сережа правильно решил и этот пример. Доцент недоверчиво посмотрел на него, затем на листок, поданный Сергеем, затем на ближайшие столы. Никто не мог подкинуть ему решение. Но недоверие Серова не пропадало. Он стал давать новые примеры, с удивлением наблюдая, что абитуриент их мгновенно решает.

После того как младший сержант решил десятый по счету пример, Серов прошептал: «Невероятно». А затем, увидев удивленное лицо абитуриента, пояснил:

– Вы полтора часа решали первый пример.

– Но все же я его решил.

Сергей уже начал терять терпение. Серов улыбнулся.

– Еще минута – и я вам поставил бы неуд.

– Хорошо, что этой ошибки не произошло.

– В каких войсках служили? Что-то ваша эмблема мне незнакома.

– Эта эмблема топографических войск, причем настоящая, – с издевкой ответил Сергей.

Серов сделал вид, что не заметил иронии в словах абитуриента.

– Ну, служба в этих войсках, наверное, подобна службе в штабе? Сергей внимательно посмотрел в глаза экзаменатору и, едва сдерживая себя, сказал, чеканя каждое слово:

– Во время боевых действий топографические войска раньше разведчиков проникают на территорию противника, которую предполагается занять, чтобы на местности сделать топографические карты. А служил не в штабе, а в полковой сержантской школе. Другой такой школы в СССР нет.

– И что, все, закончившие службу в этой школе, имеют звание младшего сержанта?

– Почему же? Некоторые заканчивали в звании старшего сержанта.

– А что же вы так?

– Чины людьми даются, а люди могут обмануться. Вот вы мне хотели поставить двойку. А я, оказалось, неплохо подготовился к экзаменам.

Серов почувствовал характер в этом парне, первоначальное негативное отношение к нему изменилось на противоположное.

– Если я вам поставлю оценку «хорошо», этого будет достаточно для поступления в вуз?

– Да, – ответил Сергей. Но уже через минуту, когда получил зачетку в руки, пожалел об этом. Как бы обрадовался отец, если бы увидел, что его сын получил по математике единственную на сегодня среди абитуриентов пятерку.

А в это время Ефим успокаивал черноглазую красавицу Тамару, имевшую в аттестате только две четверки, а сейчас рыдавшую из-за полученной у профессора Базилевича двойки по математике.

Вид появившегося Сергея не прибавил оптимизма его отцу. Сергей был измотан настолько, что уже не хватало сил радоваться своему успеху. Отец необычно мягким голосом пытался успокоить сына. Сережа, молча, подал ему зачетку. Тот взял ее в руки, открыл и недоверчиво несколько раз прочитал запись, а затем его лицо озарилось радостью.